бывает хронический. У меня с детства был, похоже, привычный хронический подвывих души, а я не замечала, что душа шастает туда-сюда. Моя золотая, прости меня, дуру, за борьбу с Шекспиром.
Два или уже три часа ночи; тайные знания становятся явными: тело — душа — голос. Тайну голоса знали жрецы, построившие пирамиды. Все возможно голосом, если он прикреплен, как правильно установленная душа. Жертвоприношение чисел — голос — пирамида. Молитва, стабильное стояние всех оболочек, магия, всемогущество. Жрец, владеющий голосом, имеет душу на месте. Я понимаю, что делает человек, у которого душа не на месте. Он делает страшные вещи. Повторяю: как устанавливать душу правильно, человек не знает, поскольку не Бог.
Любому, кто бросается душой, следует знать: когда и если передумаешь, больно будет и беспомощно, а желание перезагрузки вспыхнет, как безумная любовь, а умения ставить душу на место — ноль… Счастливец, кто ничего этого — что вы сейчас читаете — не знает наперед. Душа доверчива, беспутна, продажна.
А знали бы мы, куда себе роем, сюсюкая в любви душа моя, душа моя.
Не сюсюкайте с любимыми. Не говорите ни женщине, ни мужчине ты душа моя. Заберут послушно вашу душу; а вы заканючите отдай.
А писатели, как простецы, жадны до мелких травм. Профан перекармливает душу, как нерадивая мамаша: первая любовь, неудачные пробы тела на роль в сексе, удачные пробы, счастливая страсть навылет, обретение себя, трагедия, творчество (ирон. — русск., Е. Ч.), поиск и раскопки мирового секретика (помните ваше детство с фантиками под стекляшечкой), заторы на избранном пути, переломы костей, разлуки, бунт, алкоголизм, эпилепсия, вечная молодость с придурочной улыбочностью лица ввиду несмыкания челюстей, покушения, рваная утрата земных сородичей, достижение целей, решение задач, успех, удача, деньги, семья, политика, корь, ветрянка, — все выдержать готова подруга наша ненасытная. Одного не прощает душа: делегирования полномочий. Она их не возвращает. Прав был Флоренский: творить на страсти нельзя, надо дать душе взлететь, посмотреть, спуститься, остыть и встать на место, не накормив пограничных бесов. На грани миров у души много поклонников.
Человек часто переносит свои проблемы на душу. Не ее спасает, а себя хорошенького. Она-то сделает, будьте уверены. Моя в реанимации мне бабу с одеялами достала. Она б икры достала паюсной, камень с луны, нильского крокодила. Мы же почти свои люди. Никогда не делайте этого! Не доверяйте душе того, что можете сделать сами. Она пойдет, она вернется с удачей, но на место не встанет уже, и вы, чертыхаясь, побежите искать новые формы. Стиль — это не человек, а место прикрепления души 55.
…В палате прямое сцепление мысли с болью ослабло, и вот уже писатель рассуждает о встрече с читателями, давно назначенной на 9 сентября, о Париже, уготованном на 18 сентября. Праздномыслие возвращается первым. Мозги-то не отлучались, всегда наготове.
Наплыв и крупно, вдруг — я же не показала дочери, где новые квитанции по квартплате! — чушь становится истиной высшего порядка и внезапно выводит тело на единственную в галактике позицию, проводит болевой прием — молния! — и затолкать душу назад удается. Элевсинские мистерии мои, Ἐλευσίνια Μυστήρια — неоновая ночь в холодильнике.
Влезла. Боком, но все же. Иные говорили мне потом, что тоже выжили по бытовым мотивам, выплывшим из ниоткуда. Мы все молодцы только благодаря глупости. Косо-криво тыкалась душа в дурака без успеха, но была уловлена и втиснута в тело мыслью о простых вещах. Цените простые вещи. Цените глупости. Цените быт и квитанции ЖКХ. Гербарий, кошечка на подоконничке, цветочек в синей вазочке, младенчик с его умилительными ручеечками под носиком и далее везде, вот это вот все — меня всю жизнь выворачивало от ненависти к устоявшимся формам герани, и я не знала почему. Теперь знаю.
9 сентября 2006 меня выпустили выступить перед читателями. Придерживая душу, поехала на ярмарку и даже стяжала. 18 сентября меня занесло в Бургундию. Жила на постоялом дворе. Заставляла себя курить. Бродила с утра до сумерек. Ела сыр, пила вино, прямила спину, чтобы душа прижилась. Законопатила все щели, чтоб она не сбежала. Но золотая моя плавилась от восторга и легко выходила порами, а возвращалась самовольно. Наиграется и назад. Как в последнем романе Джека Лондона «Звездный странник», он же «Куртка», там как раз об этом.
Душа стала самоуправляемой, как Венский филармонический оркестр.
Через три года выяснилось, что спасти положение, вытащив из-под завалов девочку, прибитую Шекспиром, может любовь.
В любви тело, будучи пластическим искусством, может без помех и крика впитать свою измочаленную душу, водворить на место, и станет хорошо, лучше прежнего. Начнется наконец правильное поведение тела.
Моя любимая мысль Норберта Винера: чем невероятнее сообщение, тем больше в нем информации.
Прошло десять лет. Данный отчет написан по заключении конвенции с моей душой. Свернулась тут кошкой на коленях и терпит меня, договоропослушная. Все, поняла, поняла: сама душа, выбитая хоть раз, не прирастает обратно никогда. Только хирургическим путем: брать ближнего и любить его, медленно декодируя парадокс как самого себя.
Перевод Веры Марковой.
Здесь и далее автор намеренно избегает унификаций, связанных со словом «год» и его производными, избегает обозначений и сокращений, связанных так или иначе с датами (прим. ред.).
Эссе написано в 2017 году, многократно опубликовано по-русски, переведено на английский, португальский, итальянский. Основано на реальных событиях прошлого века. Герой повествования Александр Григорьевич Овчинников (1906 — 1999), отец моей матери (здесь и далее прим. автора).
Написано весной 2008 года в Доме творчества писателей «Переделкино» в продолжение темы крыши над головой как основной линии первого полувека жизни автора.
События с этой крышей охватывают период перестройки — от 1985.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Кузнецов,_Александр_Александрович (1926)
С ноября 2017 уже не преподаю.
Parabasis — лирическое отступление в древнегреческой комедии; авторская ремарка в драматическом произведении. Момент в древнегреческой пьесе, когда все актеры уходят, на сцене остается χορός, чтобы поговорить со зрителями о чем-то важном, но к основной пьесе не имеющем отношения.
Эссе впервые напечатано в марте 1992 года: «Московский литератор», №11 (655), стр. 3.
Трактовка, данная, например, Б. Окуджавой (ходить долго, чтобы вымерли рабы), не соответствует тексту Книги.
Текст написан для сборника «CHAS REM: Эти „лихие“ 90-е» по приглашению его составителя — Александра Грановского, писателя и врача.
Да, повтор. Ничего не поделаешь.
Тема шока, полученного автором и другими гражданами России 2 января 1992 года, не раз встречается в сочинениях автора данной книги.
Милое и наивное эссе «Ликвидация писателя» было написано в начале XXI века по заказу одного литературного журнала, но целиком там не поместилось и фрагментами было опубликовано в ряде других. Эссе имеет автобиографическую ценность как раздумье о свободе слова в рыночных условиях.
«Двадцать» говорит о времени написания эссе. Сегодня надо писать «более тридцати лет».
По состоянию на март 2021 уже не преподаю. О причинах — эссе «Сундук в семнадцатом году».
Один из законов рынка — ограничение по качеству, поэтому создание чего-либо наилучшего смертельно опасно для того, кто это создал. Иногда это наилучшее называют «закрывающей технологией».
По состоянию на март 2021 чаще говорят о «таргетировании медиапродукта». Сей хрен ничуть не слаще той редьки. Персонализированная торговля — стрельба по личным
